Введу новый тэг "Закрытый клуб "Хозяин и его эдельвейсы"", посты будут содержать всплески по рабочим моментам)Вчера
Шлюхи за идею. Именно. Сегодня как-то остро ощутилось. Сотрудница сказала, что взрослая, опытная, а потому может. Просто так вот «трахаться», потому что надо(?). А потом в ответ спросила, а я, получаю ли я удовольствие. Сделав театральную паузу, я простебался над ситуацией. Но в глубине души так до конца и не смог прийти к истинному ответу. Единственное можно сказать: если все еще этим занимаешься значит нравится. А удовлетворяешься ты или нет, это, по-видимому, второстепенное. ОШ, когда ты мне написала о муже, который остался в одиночестве. Я особо не прочувствовал. Так, легкая грусть прошелестела по сердцу и куда-то канула. А потом пришло озарение. Ну да. Как-то вечером, когда все вымотались, кто-то невзначай предложил провести подсчет, кто-то подтолкнул листок с карандашом, и поехало. Наши ряды поредели настолько, что приличного забора не сделаешь, что уж говорить о добротных стенах, защищающих нашу фирму от невзгод.
Вся эта реальность, словно треснувший витраж на старом здании, словно песок выдуваемый ветром с ладони. Мы хотим, да обстоятельства не позволяют. Только предложенные условия, будто нас тренируют, потом проверяют, снова тренируют, и опять проверяют,
готовятготовят к чему-то, к чему так никто и не догадался. Может это извращенная игра «потому что я так могу, а вы ничего не можете сделать». Но в чем смысл этой игры с их точки зрения? Если чуть пристальнее присмотришься, то вместо фигур увидишь зияющие дыры со стороны играющих, а уже само игральное поле затерлось настолько, что заплаты скоро будет поздно ставить. А их все несет со страшной скоростью, словно дебильный каток с крутой горы. Ты понимаешь опасность, но остановить не в силах.
ОШ, мы сегодня пытались понять, достучаться, намекнуть, что если так продолжится, то от фирмы останется сплошное «ой». Но видимо это «ой» звенит только в нашей зале, а не у них. Замечательное ощущение накатило сегодня к вечеру, когда все уже устали от установившегося порядка. Оно напоминало заключительные аккорды толи пафосного концерта, толи чего-то еще, что измученный мозг даже осмыслять не хочет.
Просто представьте.
погружаемсяБольшая зала, она ярко украшена, хорошо освещена, в ней много-много народу, а музыка громыхает казалось бы в каждом без исключения уголке. Люди выпивают, весело танцуют и в их умах витают разные стремления, желания и уверенность в том, что сюда пришли не зря. Это может быть вечеринка, это может быть официальный прием, это может просто тематическая тусовка объединяет все это, присутствие задора, радости, настоящего желания быть здесь. Вечеринка только началась, и все еще полны сил, хорошего расположения духа, а так же рвением показать себя с лучшей стороны. Время идет, и в людской массе просматриваются незначительные изменения: усталость, небольшое разочарование, вынужденные улыбки, но надежда на лучший исход все еще настойчиво теребит ум людей. И вот наступает заключительная часть вечера, когда музыка более спокойная или дурацкая, чтобы уходить было не так обидно. Свет чуть притухает, а потом и вовсе по определенной схеме гаснет, давая понять, что мероприятие подходит к концу. Большинство присутствующих уже разошлись и в зале остались лишь только упорные, которые чего-то ждут. Видимо, оваций. Больше ничего в голову не лезет. И вот в этом заключительном и есть доля правды на настоящий момент. Когда в зале постепенно гаснет свет, словно помещение поделено на световые квадраты. Сначала гаснет по углам, чтобы было менее заметно, а потом все медленно приближаясь к центру, оставляя только узкую полоску, чтобы совсем не дезориентироваться. Мы танцуем в самой середине, поэтому изменения заметны не сразу, но по мере приближения темноты, видим сложившуюся ситуацию. Оглядываешься, замечая мгновение перемен. Только еще минуту назад там развлекалось человек десять, а теперь погас свет, и на том месте сплошная темнота и тишина, словно эта неестественная чернота стерла их присутствие, не давая шанса передвинуться на освещенный участок залы. А через секунды ты понимаешь – нет, не словно, а по-настоящему этих людей в зале больше нет. А чуть позже тех самых секунд на понимание осознаешь, что в зале давно уже не играет музыка. Мы просто топчемся, погрязши в собственных иллюзиях, в полупустынном зале в охватившей наши тела звенящей тишине, и она давит не хуже стальных колец, наподобие обручей, что скрепляют бока деревянной бочки. Уныние, тишина, а скоро и заброшенность. Сколько осталось сил, думаю, врядли их можно растянуть на грандиозный столь желаемый объект. Умы диджеев нашей фирмы не понять.
Описанный образ полностью схож с нынешней ситуацией у нас. Пусть мы не на вечеринке, но ощущения почти те же.
ОШ, сидя за своим столом, ловя редкие в этом месяце лучи солнца, внутри прочно обосновалось уныние от складывающейся картины. Думая про закат, зная о нем, вспоминая твоего мужа сидящего в окружении пустующих рабочих мест, его начальника, который понуро ходит. Ловя краем слуха о других пару отделов, говоришь себе, что это почему-то похоже на мелодраматический фильм со страстями, интригами, и с безумными разрешениями каких-то надуманных проблем, при чем настоящие-то до сих пор не удосужились хотя бы рассмотреть. Cолнце продолжает высвечивать до слепоты, в глазах пляшут темные круги, а в мозгу крутиться: "Но это не фильм, это твоя долбанная жизнь, со всеми взлетами и падениями". Я чувствую себя таким древним измотанным стариком.Продолжаю сидеть за рабочим столом, в полной тишине, любуюсь, не смотря на черные точки в глазах, солнечным светом и вопреки своему настроению единственное, что я хочу на данный момент это карамель. В обычной керамической кружке с нелепым рисунком. Карамель чуть теплая густая, в меру тягучая, сладкая, но не приторная. Приятно касаясь горла своим вкусом, дарит только блаженство, а не раздирающее раздражение горла до хрипоты. Десерт янтарного цвета, чуть высвеченный в середине, словно добавлена капелька молока, и ее аккуратно кончиком зубочистки размешали, рисуя на поверхности незамысловатые фигуры. Жизнь продолжает свой дрянной танец, а я тупо хочу карамель и больше ничего. Боже, как я хочу карамель!