Долго желать, а потом расплачиваться за лень

[celestialdragon]

работа ее как бы нет, но она каким-то хитрым способом заполняет все мое время. Но я напишу и про звезды и наконец-то продолжение журнала. А еще будет наверно девчачий бред, но еще не уверен)) А счас будет простаки роман о том, как я в очередной раз покатался на яхте, и это не в сентебре конечно)) Удивительно фирма таже, яхта таже, время почти такое же, а прогулка все равно изобилует разнообразием. Я вот думаю описать каждую, ибо одна была до смертельной дрожи сногшибательна)

Как нужно создать себе настроение для желаемой прогулки.
Сначала необходимо поломаться, покапризничать и просто сделать вид, что занят чем-то другим. Время идет, лето само по себе наслаждается без твоего участия, солнце дарит тепло без какого-то графика – сегодня жарко, завтра за тучами его не видно и уже кожу холодит остывающий воздух. Выполнив танец древних шаманов, таких древних, что о них никто никогда не слышал, героический шаг случается. Посмотрев на барометр, убеждаешься, что солнце завтра все же будет, обещанный холод опаздывает со своим появлением на сцене. Позитив бодрит кровь, вливая через нее в мозг уверенность, что как бы небо не выглядело, все будет отлично. Риск при этом тактично молчит, и тешит свое самолюбие.
Затем, когда наступит ожидаемый день, необходимо прислушаться к телу. Как оно? Может ему грустно, и оно хочет отдохнуть, что собственно и делало на протяжении приличного времени. Такой упертый организм не сдвинешь в его пристрастиях. Прислушались. Слабость, головокружение и боль, без нее никуда, она двигатель всех панических мыслей. А если боль пришла, то и паранойя зацвела в душевной глади, как ряска на пруду.

дофигища букв, сарказм и крапивное поле +несколько фото

Она затягивает все видимые просветы на поверхности, корнями проникая вглубь, они не так длины, поэтому только раздражают, чем причиняют неудобства. "Ооо", - протягиваешь с истомой в голосе. Это сладкое слово "паранойя", оно похоже на сахарную пудру. Если рассыплешь, то в воздухе будет висеть мелкодисперсная дымка, размазывая четкость восприятия, забиваясь в нос, оседая на стенках горла сладким вкусом. Эта мнимая сладость паранойи давит на мозги, поэтому ты уже не так уверен в своем желании пойти на прогулку.
Драматическим умирающим голосом отпроситься с работы, выбить себе чудесный выходной день и с удовольствием на законных правах растянуться на таком удобном, неимоверно любимом диване, завернувшись в легкою мягкую пушистую простынку. Лежа на диване усиленно думать о том, хочется тебе ехать так далеко или не хочется. Думаешь, думаешь, кормишь свою паранойю, кормишь. Пока та сыто не рыгнет и со всей твердостью не скажет, чтоб заканчивал ломаться и отменил запланированную прогулку. Солнце же продолжает радовать глаз, небо и окружающую природу, а вот духи прекращают радоваться и начинают парить твой мозг, потому что нехер их сначала мучить, а потом благополучно после выполненной ими задачи уйти в тень. Какого фига спрашивается затрачивалась энергия на отличную погоду, если просящий, как толстый тюлень тихо скулит не сколько от боли, сколько от ленивой истомы. Духи негодуют.
Продолжаем создавать настроение. Твой компаньон по прогулке звонит узнать, поедешь ты или нет. В ответ снова ломаешься, требуешь решить самому, и вообще сегодня не так сложились звезды. На что слышишь сердитый голос не только звонившего, но и духов, которые, кажется, тебя окружили и сжимают диаметр твоей свободы с каждым капризным "не знаю". Пять минут надежды, секунда на "нет", а потом вера в позитив топит твое "не знаю". Ты готов выдвинуться из дома. На задворках сознания крутиться чуть пришипевая постсоветское "прогуливаешь?".
Едешь к месту назначения, постоянно прислушиваясь к самочувствию. Оно радо такому вниманию и без перерыва тебе что-то поет. Время тоже не хочет упустить свой шанс, поэтому в голове постоянно отстукивает "мы опаздываем, мы опаздываем". Паранойя, обездвиженная таблетками, совсем не чурается просто голосить, что грузчик у овощного. Никакого вреда только шум. Мы едем, а вальс продолжает тебя кружить. Твое настроение куется каждую миллисекунду.
Приехав на место встречи, тебя мелко трясет, мозг корежит от разных навязчивых мыслей, улыбка на твоем лице появиться, только если пообещают без нее убить. Настроение создано. Я рад, елы-палы, что вышел погулять.

Прогулка на яхте, что может быть прекрасней. Когда ветер ерошит волосы, раскидывая прядки по плечам, треплет подол рубашки, а речной воздух приятно щекочет еле уловимым каким-то морским ароматом ноздри. Чайки протяжно кричат, требуя внимание рыбаков, а солнечные блики на воде впиваются в сетчатку глаза. Великолепно. Но! Чтобы вкусить все прелести плавания, нужно еще не только доехать, но и дойти, а еще и дождаться, как было на этот раз.
Выйдя из маршрутки, я понял, что мое беспокойство на счет опоздания пустое – мы на полчаса приехали раньше. Мой боевой, издерганный дух спустился, как воздушный шар. Настроение действительно улучшилось. Теперь можно не спеша дойти до канала. Собственно вы должны уже знать, что если у нас (у меня и Радости) появляется свободное время, мы его будем безжалостно убивать с первых секунд осознания самого факта. Только поэтому немного разочаровавшись на то, что нашу любимую дорогу через лес перекрыли забором, т.к. началась стройка каких-то чудо-домов городского типа, но не так уж шибко многоэтажных, моей Радости пришло в голову все равно найти способ добраться до привычной лесной тропинки. Она высмотрела деревянный настил, над которым висела крыша, чтоб не шарахало прохожих кирпичом, подскочила к нему, сразу же нашла коридор, который куда-то вел в лес, и, не разобравшись в сути, смело пошла, как по сказочной тропинке по велению какой-то истертой шерстяной нитки волшебного клубка. Я даже рот не успел открыть, чтобы возразить, как ее спина весело удалялась в темноту того коридора. Я прикинул, что она идет параллельно нужному пути, и решил, пусть будет. Как-то сложил свою логику на несуществующий комод, доверился, отпустил контроль и… так сказать чуть меньше двух минут позже уже веселился, как малое дите при порке разъяренной бабки в деревне. И вот почему. Коридор уводил влево, а нам нужно было прямо, поэтому, не долго думая, Радость перелезла через перила, затем решительно углубилась в лесную чащу. Что там может быть? Валежник – да, неприятно, но терпимо. Сухие сучья торчащие непроходимым забором – неудобно, но тож сойдет. А еще заросли малины – о да, детка, сделай мне больно, и тем не менее, тоже можно что-то сделать. А вот настоящие с детства не виденные заросли с ростом тебя крапивы – вот это истинно мужское развлечение. Нырнув с разбегу, не разобравшись в окружающих зарослях, Радость охнув, мигом встала на месте. Причем с таким рвением все произошло, что в конечном итоге оказалось - она пролетела приличное расстояние. Назад идти пока не хватило духу, мозг еще сигнализирует о крапивных ожогах на коже, а вот душа рвется вперед – время поджимает теперь. Я то больше за ее реакцией следил, да что она в данный момент делает, поэтому и не понял, что произошло, пока сам не взвыл от тысячи укусов злой травы. Собственно если это разово, то я не против. С детства у меня в голове засела одна доказанная или не доказанная истина, что если за лето ужалишься один раз крапивой, то целый год будешь здоровым. Действует, не действует, сказать с точки науки не могу, это как убежденность в плохие приметы. Просто есть. Так что каждое лето, пусть я вырос, все равно ищу крапиву и жалю ей свою руку, ногу в зависимости от своего настроения. Так что эту траву уважаю, но в таких количествах это перебор. Вот мы стоим среди высокой крапивы, которая норовит прилечь на наши спины, дотронуться до наших макушек, приласкать наши лица, огладить руки, про ноги, бля, молчу, и не знаем, что лучше сделать продвигаться вперед, т.к. вроде я вижу просвет и там должна быть та злополучная тропинка или же с такой же прытью вылететь обратно, тем же путем, каким залетали сюда. Исчезающее время давит на мозги, а я не привык поворачивать назад, отступать, даже если затея оказывается несколько идиотской, чем была до. Взмахнув сумкой, я прибил по бокам, остальное придавил ногами, им уже ничего не страшно, они, сука, онемели и ничего уже не чувствуют, только растекающиеся однотонное жжение по всей коже. Собрав мужество в кучу, я двинул вперед, и только вперед, не забывая прислушиваться к Радости. Очень важно знать, как она, чтобы не было такого – я ушел, а она в коме где-то под кустом. Значит, иду, стараясь больше проскальзывать между стеблями крапивы, чем ее прибивать, шиплю на очередные ожоги, прислушиваюсь к дыханию моей спутницы, почти добрался до того просвета. И тут происходят два события одновременно. События это громко сказано, но пусть будет. Первое я наконец-то добрался до просвета и вижу, что это не выход на дорогу, а огромный ствол дерева, упавшего аккурат перпендикулярно нашему движению, и что пройти здесь затруднительно, тем более пыжиться, рассекая в густых зарослях крапивы. Второе до моего слуха доносится жалобный стон и нерешительное испуганное: "Кажется мне плохо. У меня немеет тело". Пиздец! Поверьте, это мягкое слово. Только представьте, вы стоите в негде, помощь может приехать только наверно через час, и понятие не имеете, что в действительности случилось с небезразличным вам человеком. Толи отторжение на крапивный яд, толи это из-за сосудов. В общем, я на секунд пять встал, чувствуя, что сам счас в кому двинусь уже от своих панических навязчивых мыслей. Мне будто в вену впрыснули огромную дозу чистого хорошо выдержанного неразбавленного усиленной концентрации ужаса. Аж в глазах потемнело. А потом… А потом я взял себя в руки. Если так и оставить, то непонятно, чем закончиться. Так что страх вдарил по мозгам, адреналин отшлифовал извилины, зрение улучшилось. Нет, правда. Я близорук и хрен бы я там вдали рассмотрел правильный обход этой коряги. Решительно вернулся к ней и твердо, глядя в глаза, говорю, что вот там уже точно дорога. Чтобы она взяла себя в руки, успокоилась, выпила успокоительное если надо, и взяла за основу пока то, что "мне хорошо, я сильная". А я тем временем быстро сгоняю и посмотрю, правильно ли я все увидел. Только удостоверившись, что Радость несколько очнулась от своего испуга, заверила меня, что чувствительность тела вернулась, при этом почти улыбаясь, я рванул к цели. Только в этот раз я не увиливал от стеблей, а как в прерии или джунглях рубил импровизированным мачете, прокладывая нам стопроцентную безопасную максимум удобную дорогу. Тесака конечно у меня не было, долбал я сумкой, но она тоже не плохо справилась с этой задачей. Минут пять и я уже на хорошо утоптанной широкой тропинке. Мой победный клич слышно было наверно на канале и может в ближайшем санатории. Я вернулся за Радостью, и она спокойно прошла по проторенной дороге без новых ожогов. Теперь чтоб еще веселей было, мы же продолжаем создавать настроение. Поэтому счас скажу дополнительную вещь о нашей ненормальности. Помните, я говорил о крышесносе, если есть свободное время, так вот в этом непосредственном крапивном случае подходит поговорка: бешеной собаке семь верст не крюк. Если бы мы повернули по коридору, как и положено нормальным людям, влево, чуть прошлись бы по нему, то вышли на эту самую дорожку, чуть дальше вливающуюся в основную тропу, которая так была нужна моей Радости. Но нет, е мое! Разве нам так интересно? Разве мы можем в кое-то веки скучно банально куда-нибудь прийти и, аристократически сморщив нос, сказать "вотани мы". (И да, я знаю, что аристократы так не говорят. Пусть будет.) Конечно, нет! Нам нужны экстремальные условия, чтобы после них были, как взмыленные мустанги, с ходящей ходуном грудной клеткой, как кузнечные меха, с красной мордой, чтобы ее было уже за милю видно. Вот, мои дорогие, мы с ней, как в классике нашей жизни. Раскрасневшиеся, вспотевшие, с ожогами численностью, наверно, превышающей тысячу. Горело везде: ноги, руки, спина, шея, щека и ухо, может лоб, но на нем настаивать не буду, не уверен. У меня создалось впечатление, что я надел гидроскафандр, жжение так охватило тело, что ощущалось вторым слоем одежды. С точки "прочувствуй что-то новое" произошедшее даже бодрит, но можно было обойтись без этого опыта. Зато большой плюс болеть не будем лет десять, если не больше. А еще при прохладном воздухе овевающем наше тело, холод оставался только в мечтах пристающего ветра, ибо тело горело. Нам до странности было тепло, вот это-то нам дальше и сыграло на руку. Отсюда сразу вытекает другое: что Бог, не делает, все к лучшему.
Досоздав таким образом настроение, мы выползли на белый свет из так давно любимого леса, который нас несказанно отблагодарил за наше увлеченье им. Одним словом его любовь получается особенной с бонусом в качестве БДСМа. Притащившись к пристани, собственно это громко звучит, на самом деле это было узкое металлическое полотно, чуть качающееся под нашей тяжестью, с покосившимися периллами, а к одному концу этого полотна был перпендикулярно, хотя нет, под тупым углом прислонен деревянный наполовину сгнивший причал. Узкий, съехавший на одну сторону, с прорехами, но вроде крепкий, т.к. кто-то же им все-таки пользуется. Хотя не факт, наверно. Ни разу не видел, мы всегда запрыгивали с железного. Только в этот раз мы в кое-то веки пришли на десять минут раньше, а яхты еще не было. Там стояла только огромная на целую толпу, да тихо лодка плескалась в воде – затарившаяся в нее семья совершала вечернюю прогулку на сон грядущий. Радость просто так оставить не может, особенно когда ждет своей очереди. У нее пробуждается неуемная жажда к действиям. Видимо, она больше моего ненавидит ждать. Судя по ее деятельности ненависть у нее лютая. Значит, я привалился к периллам и жду, когда яхта осенит нас своим видом, а вот Радость достучалась до большой яхты. Оттуда вылез один из работников и… Ладно там пошли неспешные разговоры о том, как. Я мысленно отчалил, чтобы не нервничать, а то по прежним наблюдениям намечается небольшой скандал, мне придется успокаивать ее потом. Собственно к концу разборки и обсуждения "как оно было, когда был капитан О". Ах да, я вам не сказал, что в этот раз на нашей любимой яхте был не уже понравившийся нам капитан, а какой-то новый по имени И. Из-за того, что мы его не знаем, а имя товарища вызывает почему-то отторжение, мы были настроены заранее скептически. Думалось, что будет не так душевно. А действительно, мы с капитаном О. столько пережили, даже чуть не умерли все вместе (об этом я расскажу как-нибудь). Это можно сказать как-то роднит нас, а тут бац и другой. Мы были разочарованы. Значит, вы уже понимаете, наше настроение было практически настроено на прием "света галактики", в нас горела вся накопленная сила энергии наших стараний за этот день, да и предыдущие дни в долгу не остались. И вот этот И. по телефону чуваку с большой яхты говорит, что у него с предыдущего заказа припозднились (пробки, хер в абажуре, солнце на макушке и т.д.), поэтому он им обещал задержаться на это же время. Но мы можем не волноваться, наше время не убудет. Кхм, что можно сказать про время, оно может не убудет. А вот нашаманенная погода вполне может в кратчайшие сроки сказать сайонара. Смотрю на небо и просто чувствую, как духи из последних сил или желания стараются не допустить плохой погоды. Над нашими головами еще светит солнце, где-то там на юге и востоке небо девственно голубое без единого облачка, но стоит перевести взгляд на другую сторону неба тут же возникают вопросы: "при себе ли зонт, желательно с титановыми спицами", "захватил ли солдатскую плащ-палатку", "и куда деваются добротные рыбацкие сапоги, когда так надо".

Со стороны севера чуть наезжая на запад к нам летела на всех парах тяжелая свинцовая почти снежная (это так на вскидку) туча. Смотришь на нее и хочется не на яхте кататься, а тихо скуля уползти в уютную квартирку на диван с чашкой горячего какао. Разве при таких обстоятельствах можно быть всепонимающим, добродушным и всегда позитивным? Большая часть человечества скажет: "Нет". В ход пошла тяжелая артиллерия – нам сказали, что на яхте снимают клип, и оч хотелось бы его закончить. Еще 15 минут. Кхм. Ладно, но чувство почему-то осталось, что мы найдены на помойке, где пробыли почти всю нашу сознательную жизнь. Гордость в нас вознегодовала.
Чтобы вернуть каплю самообладания, мы пошли в кафе, которое удобно расположилось на берегу реки. Там было относительно удобно, жрать не хотелось совсем, но нужно было где-то подождать и не потерять остатки важности. Пришлось купить мороженое. Сидя в окружении котят (с ума сойти просто кошачий дом), бессмысленно рассматривая водную гладь, иногда поглядывая то на проплывающих уток, то на небо, где туча неумолимо приближается к нам, скрадывая все больше голубого неба, раздраженно понимаешь, что твое настроение уже на двести процентов выковано из чугуна. Т.е. железно стабильно оно паскудное, и то, что сейчас будешь нежиться на волнах под парусом совсем не расслабляет, не уносит в приятные грезы, а еще больше закручивает, вытаскивая всю неудовлетворенность последних недель. Три, два, один… Радость не выдерживает и на полном серьезе говорит, что еще минут пять, и она просто откажется и поедет домой. Ей все равно, мы считаемся постоянными клиентами, при капитане О. такого не было, при нем всегда был порядок и пунктуальность. Не было ни разу, чтобы он там распинался, что-то втюхивал и далее. У него было четко, опоздал – время ваше, что хотите, то и делайте в этот период. Собран был по военному, хотя скорее ближе по-спортивному. Он участвовал в парусных гонках. Я был согласен с ней, мое желание кататься на яхте испарялось быстрее ацетона на стенках колбы. Ухудшающаяся с каждой минуты погода позитива не добавляла, шестым чувством я знал, что под серьезный дождь мы не попадем, но и солнца уже не будет. Ветер поднялся сильнее, ощущение, будто он играется с нами, обещая гораздо больше извращенного удовольствия, аккуратно выводя на коже прохладными невидимыми пальцами замысловатые узоры, вызывая на его прикосновения дрожь, требуя доказательств нашего восторга в виде мурашек, пробегающих по рукам и ногам. Съеденное мороженое тепла не прибавляло. Наше терпение съехало в кювет, вместе с настроением, теперь они пили портвейн и в один голос голосили, чтобы мы пошли и дали кому-нибудь в морду. Что собственно мы и пошли делать. Мрачно встав из-за стола, поблагодарили хозяев кафе и снова пошли на этот странный причал. Яхты не было. Сразу стало так спокойно, потому как только что сформировалось новое желание – мы отказываемся и спокойно едем домой, пока не начался удивительный недо-ураган. С большой яхты нас так просто не отпустили, пока нам тихо припорошивали уши пылью из сказок, тихо выцарапывался капитан И. со съемочной группой. Я уже порядком устал от этой фигни: а договор был, а какой номер телефона, а что было тогда, а… Хватит! И о чудо, яхта нарисовалась перед нашими глазами. И я слышу голос этого капитана, какой-то старческий с налетом мальчишеского задора. ОШ, он мне сразу без вслушивания в звучание напомнил голос Б.Ф. "Степашки". Ты можешь мгновенно понять, какой "любовью" я воспылал к этому новому капитану, ибо ты сама знаешь силу этой "любви". (Кстати Б.Ф. до сих пор навещает нас на работе, его голос иногда раздается в коридорах нашего здания.) Ну собственно с этой минуты можно считать настроение поверх чугунного залилось льдом, и на смену выдуманной незабудки пришел терминатор. Улыбка исчезла из меня на уровни сущности, т.е. такой опции, как "смеяться и улыбаться" больше нет. Все что осталось - сарказм, холодное раздражение, презрение к попыткам нас умаслить и еще, как в противоречие ситуации, спокойствие. Ну, чего прыгать-то дерьмо произошло, теперь просто получай наслажденье.
Из наблюдения: это так сказать яркая картина, которая предстала в тот момент, когда все собрались в одной точке.

Мы на раздолбанном причале с мрачными лицами, холодным блеском в глазах, спокойно созерцающие, как пришвартовывается яхта. За нашими спинами и почти над головой свинцовые тучи, как бы напирающие своей тяжестью на уступчивого капитана, его яхту и клиентов. Порывы ветра сталкиваются с нашими расслабленными фигурами, и потоки, разбиваясь о них, вбиваются в тела только что приплывших, еще разгоряченных от солнечных лучей. Но по цвету кожи, стремительно меняющемуся, видно, что прохлада неотвратимо пробирается до костей. И они на яхте, чуть покачиваясь на волнах полураздетые, еще освещенные солнечными лучами. Чуть насмешливые, довольные, с тщеславным блеском во взоре. Между нами словно провели линию. Они там, где лето, и мы там, где зима. Пафос, мать его! Он пришел неожиданно и без спросу. Сказочно же, блин!
Звезды оказались не так величественны. Это была какая-то команда из КНВ, товарищи снимали занимательный клип, который можно будет увидеть на ютубе. Название команды тоже было сказано, но оно мне ничего не сказало, так что мимо ушей. Пока мы менялись местами: они переходили на большую яхту со своими вещами и расплачивались, мы спускались с этой большой на пришедшую. Модели никак не могли прийти в себя от съемок, поэтому совсем не стремились одеться, щеголяли в плавках и тельняшках, то, что у них кожа отсвечивала синим цветом, а не здоровым загаром и по всей поверхности разбежались мурашки, девочек не трогало. Вот оно, вдохновенье артиста.
Теперь можно считать прогулка состоялась. Яхта направилась к выходу из небольшой бухточки, мимо танцующих на берегу отдыхающих какого-то санатория, они явно что-то отмечали и быстро портящаяся погода их совсем не пугала. Мы спокойно сидели на скамейке друг напротив друга, хмуро созерцали проплывающий мимо ландшафт, а в голове иногда шелестела мысль о надвигающемся дожде. В общем, все было до жути сурово и не весело, атмосфера, по-видимому, тяготила нашего веселого такого заводного капитана, поэтому он пристал с обсуждением плана. Как будет проходить прогулка, в каких местах, в каком качестве или качестве кого, но об этом позже. Значит, место определилось сразу же, как только он выяснил, что это те самые клиенты, которые чуть не погибли на этой самой яхте. По ходу, на фирме мы наподобие легенды, о происшествии все уже знают и пересказывают друг другу, как поучительную интересную историю о том, как одних из постоянных клиентов на речной прогулке облагодетельствовала молния. Товарищ подробно расспросил о происшествии, хотел знать насколько ярко и каким образом спускался разряд, совсем не отмечая в голове, что, в общем-то, это не забавно, если хорошенько так подумать. Но что-то принял для себя, ибо при выборе места он с опаской покосился на меня, решив, что я притягиваю электричество. Ну, тут надо сказать свое коронное "ибо нехуй" и добавить "т.к. я все же терминатор". Место выбрано подальше от всех энергетических объектов. Дальше выяснилось, что мы скрытые романтики, поэтому так прикипели к этой спортивной яхте. Паруса для нас все. Пока мы выплывали на верный курс, ветер усилился, поэтому никаких мук и метаний. Капитан в момент выключил мотор и расправил парус. Судно весело заскользило по водной глади, ощущение плавной свободы окутало наши чувства, прохладный ветер нас еще не напрягал. Я снял сандалии и прошел на нос, там было по-настоящему ветрено. Волосы растрепались в одну секунду, на лице от резких мазков прикосновений воздушной стихии появился румянец, прохлада приятно проникала в тело, из-за чего кровь вспенивалась в венах, стараясь в отместку сильнее обогреть тело. От проходящих быстрых лодок, гидроциклов, экскурсионной "Ракеты" поднимались приличные волны, которые входили в конфронтацию с нашими, разбегающимися по бокам судна, создавая качку яхты, как в открытом море. Вот так и стоял, бесстыдно отдаваясь ветру, не боясь бесчисленных брызг от столкновения "Норда" с сильными волнами, раскачиваясь в такт движению качки.

Плевать, что вид всей картины в целом за бортом был похож на напевы северных морей. Серо, сурово, промозгло. Мне было комфортно. К черту солнце.
Я вернулся на корму. Наш капитан любит больше действий, разговоров, чтобы на лице было все видно "как оно". Я с Радостью не такие, у нас все внутри, через обращение к высшим силам и т.д. Мы поем вместе с природой, наслаждаясь, впитывая энергию происходящего, что-то откладывая в резерв, что-то аккумулируя, чтобы гореть сейчас и прямо здесь. Нам не нужно разговаривать, показывать свое отношение к происходящему, по идее окружающие должны чувствовать наше настроение. А этот чувак все маялся, думал, что мы в конец взгрустнули, до сих пор сердимся и далее, совсем не смог поймать нашу волну. Он предлагал включить музыку. Нам не надо, дополнительный шум только вызовет раздражение. Он думал, что подхватил нашу идею, стал развивать мысль, хотел поддержать разговор, но опять ошибся – можно пожить в тиши деревни месяц, два, но не всю жизнь, мы загнемся. Мы впитали город душой, он не отделим, мы просто зачахнем. А вот он наоборот больше склонялся к тихому поселению, он вообще с юга был, поэтому периодически посматривал на мои босые ноги, в мыслях задаваясь, не ломит ли их от холода.
Снова тишина. Только плеск волн, тарахтение мимо проплывающих лодок, отзвуки далекого города, исчезающее тепло, только лишь редкие мазки уютной духоты нагретой в жару земли, которые приносит ветер с берегов. Такая духота приятна, как никогда, она драгоценна и тело стремится само выловить из жалящей прохлады эти оазисы тепла. Капитан ерзал за штурвалом и снова поспешил с очередным предложением: не хочу ли я встать за штурвал и побыть настоящим капитаном. Блин, нет! Как-то мне не нужно дополнительных волнений. Нет, это интересно, но нужно прикладывать свои мозги, а я, в общем-то, почти впал в созерцательную медитацию. Почти растворился в окружающем меня пространстве. А тут он. Я вежливо говорю не надо. А он, народ, мол, любит, сразу чувствует себя на коне. Да хоть на пьедестале, мне по барабану. И снова тишина.
Так прошло минут тридцать. В неторопливом созерцании, расслабленности, установившемся странно уютном комфорте. Кожа словно сама отторгала свежий влажный воздух, мое драконье тело как никогда вырабатывало тепло, обычно я не так горю. Наш южанин извертелся, предложил еще пару идей, потом завел какой-то разговор, который поддержала Радость, она у меня очень вежливая и сострадательная. Спросил у меня, есть ли водительские права. Есть. Тогда все же ничего страшного и я могу попробовать постоять за штурвалом в роли настоящего участника, а не праздного наблюдающего. Ветер не столь яростный, хотя ощутимый, но это не беда, только крепче держать штурвал. Он как-то не подумал, что в первую очередь нужно спрашивать не только о правах, но и очках. Зрение-то оно тоже не маловажно, пусть это всего лишь вода, а не автострада. Капитана не интересовало, поэтому я выдвинулся, сжалившись над его стараниями развеселить, встал у штурвала. Позже я понял, что же еще его мучило. Он южанин, любит тепло, и в шортах с футболкой чувствует себя весьма не комфортно. А уйти одеться игривость ветра не позволяла. Ладно, в конце концов, управлять спортивной яхтой тоже интересные впечатления с опытом.

На первый взгляд ничего сложного нет. Встал в определенном месте, схватился за штурвал, держа металлическое колесо крепко, и следишь, чтобы нос яхты не отклонялся от заданного курса. Ветер был попутный, поэтому вообще не было никаких заморочек. Кроме сгущающихся сумерек больше из-за нависающих туч, чем от обычного наступления вечера, да близорукости, которая самовнушением в необходимые моменты жизни не проходила. Я прищурился на ориентир, который обозначил мне И., прикинул, что все же получится правильно держать курс, вздохнул и встал за штурвал. Мой ориентир постоянно находился в движении из-за качки, он то уходил вправо то влево, нужно было периодически крутить штурвал в разные стороны, чтобы сбалансировать плавное прямолинейное скольжение. В таком ракурсе – прищуриваясь, постоянно высматривая ориентир, соображая в какую сторону крутануть колесо – еще ярче ощущалась качка. Даже если не было конфликтующих волн с нашими, оставались небольшие еле заметные, которые когда просто сидишь особенно не замечаешь, а тут, как говорится, просто вся радуга на монитор вышла. Нет, у меня нет морской болезни, просто я изучал новые ощущения. Чтож важность положения накрыла сразу, потом пришло опасение, что я все же счас ему тут организую веселье, особенно когда он пошел трындеть по телефону или переодеваться. Радость от новых переживаний: тихо повернуть направо, недостаточно, чуть сильнее резче и судно скользит в ту сторону, куда надо, потом постепенно, но не сбавляя силы и оборотов крутануть в обратную сторону, чтобы уравновесить и потом плавно перевести штурвал в положение прямо. Под ногами осязаемо чувствуется изменение курса, плавное раскачивание усыпляющими волнами проходит по всему телу от ног до макушки. Я парю и я главный. Кстати, почему у нас был ориентир с окружающего нас, когда на каждом судне есть замечательные приборы. Ну так вот у нас не было приборов, т.е. как таковые были, только не работали. Они сгорели еще с того раза, когда была наша незабываемая прогулка и яхта чуть не сгорела. С тех пор их не починили, из-за прикидки, что не стоит это таких затрат, да и нужды на речной глади особой нет, ибо все видно и никаких скрытых неожиданностей. Поэтому ориентир каждый раз был разнообразный, тем больше развлекал, чем приводил в уныние.
Капитан все же бдел, и когда появилась угроза - тихо и быстро потопить пересекающее наш путь легкое спортивное суденышко - он успел дать тому фору. Я вот бы такой "доброй самоотверженности" не проявил, со слепой невинностью бортанул на раз. Разбойник одним словом, который совсем не думает об окружающем его пространстве. После неосуществившейся диверсии, мне пришлось признать, что плыву я не в чистом "поле". Есть еще вещи, с которыми нужно считаться. Дальше без особых переживаний, благо ветер все же был попутный, доплыли до дамбы. Ее, сколько капитан не шутил в пику моего агрессивного управления яхтой, протаранивать не собирался. Прежде чем развернуться и плыть в обратном направлении И. ускакал в каюту, через минуты две появился передо мной с добротной курткой в руках. Сколько он на нас не наезжал, по-доброму конечно, что ему товарищей с севера не понять, никак не смог сдержать свой порыв укутать потеплее. На мне были шорты и футболка, да еще по-прежнему босиком. И. все время смотрел на меня, на лице проскальзывало неверие и, когда он решил, что нужно включить мотор и плыть быстрее, заключил - моя шкура с севера не справится с таким напором холодного воздуха. Решительно завернул эту куртку вокруг меня. Ладно, уже вечерело, непогода напирала, чувствовался где-то неподалеку дождь, особо охлаждаться не хотелось, ибо не продукт питания, боящийся в тепле испортиться. Накинув на плечи куртку, начал разворачивать яхту под бдительным взглядом капитана. С включением мотора скорость судна увеличилась, ветер стал более резким, он почти сдувал куртку с плеч, так что И. просто почти насильно впихнул мои руки в рукава, говоря, что больше не из-за холода, как для удобства.
Возвращение было более динамично. Товарищ захотел нам показать бухту, тихую чудесную, почти девственную на первый взгляд, если не считать близ расположенного поселения. Я вот усомнился в своих способностях, а капитан верил в меня, чтобы я не вытворял стоя за штурвалом, все равно верил. Думаю, он азартный человек, т.к. только таких людей заводит непредсказуемое. Поэтому все осталось, как было: я за штурвалом, он рядом для подстраховки. Поворот вышел красивым, а вот, когда нужно было более круче заходить и соблюдать середину в траектории нашего пути, я промахнулся, видимо засмотревшись… хотя, нет, запозировавшись, из-за так лихо выскочившего из глубин моей души тщеславия, перед парнем, рыбачившим на расстоянии от нашей яхты почти на две длины моих рук. Собственно я ему залихватски улыбался, а руки закладывали слишком крутой вираж. Ха, острых ощущений досталось всем. А в общем, не знаю на счет Радости, она тихо сидела на скамейке и витала где в своих мыслях. Видела ли она тут критичность ситуации без понятия. Значит, И. экстренно выкручивает штурвал, я вторю ему в движениях, так же чувак попутно мне рассказывает мою ошибку и не досмотр. И вот в этот момент знал бы молодой рыбак, что избежал тарана в свой лобешник. Тонкие маневры не для моей простой, агрессивной и стремительной натуры. Ладно, все-таки выполнив выверт пусть с помощью, но все же сам, мы все дружно посмотрели на то чудесное место, когда народ хочет провести часть оплаченного времени на суши и вкусить жареного мяса. Вдохнув чистого воздуха, наполненного запахами влажной земли, нагретой древесины, терпкой хвои, мы стали выворачивать в обратный путь. Причем на этом пути красовалось полусгнившее дерево, торчавшее из воды под углом. На мое наблюдение капитан сказал, что мои глаза ошибочно оценивают ситуацию, слишком преувеличивают положение дел. Так что должен расслабиться и спокойно соблюдая середину между берегами выплыть из бухты. Окееей. На обратном пути не перед кем было выпячивать свою грудь, так что я быстро вывел судно из закутка.
Юмор ситуации не закончился. Вот, казалось бы, места достаточно для маневров, спокойного дрейфа и далее, но не забываем про мою близорукость. Знаете, уже вечерело, время то к девяти, поэтому сумерки в августовские ночи приходят чуть раньше, начиная окрашивать небо в приятные синие, фиолетовые и чуть размытые голубые с оранжевым оттенком цвета. Но наше небо уже было расцвечено в темно серый, по всему небосклону расползлись тяжелые дождливые тучи, скрадывая и так тусклый свет. Так что, образовалось вроде ранней ночи, а не приятного сумеречного вечера. Без понятия, чувствовали ли вы временное исчезновение четкости видимости, а иногда и не только четкости. Такое ощущение размытости, затертости, словно ближе к горизонту все пропадает в противоестественном тумане. Я смотрю вдаль и вижу только серо-темную массу чего-то, иногда угадывая силуэты. Можно считать это состояние близко к недугу, зовущемуся «Куринной слепотой». Правда там совсем видимость пропадает. Значит, я весь такой крутой, на коне, с погонами и парадной саблей, только трубки не хватает, эффектно свисающей из уголка моих губ. И вот в этот момент И. рассказывает, что нужно держаться за вон той лодкой с командой в красно-синем. Она знает, как нужно двигаться в этих водах, ибо вон там с право по борту, если присмотреться, то можно увидеть просвечивающуюся мель – это когда-то был остров, который со временем затонул. Все было окей поскольку мель была рядом, ее желтоватый отлив через воды я видел, а лодка-ориентир маячила перед глазами. Но вот проходит некоторое время. Красно-синие решили схитрить - больше отклониться от курса и прижать к другому берегу, поэтому они как-то быстро от нас оторвались и были уже для моих глаз в этой темноте далеко. Я все так же соблюдая осторожность, пролетел на всех парах мимо мели и уже подбирался к другой. Но капитан был на каком-то своем облаке, поэтому ему и невдомек, что мое зрение притупляется, и я плыву больше на интуиции, чем на ясном виденье куда. Он спокойно говорит, чтобы я не заморачивался и продолжал ориентироваться по лодке с красно-синими, которые плывут уже далеко впереди. Ведь видишь? «Хмм», - говорю я ему, - «да-да, вижу, блин, вижу». То, что я счас чистотой зрения похож на сову в дневное солнечное время, ему знать необязательно. Ведь так? Смотрю на Радость, у нее на лице любопытство и легкое недоумение, больше похожее на выражение «что за шоу?». Она у меня всегда была азартна, поэтому тихо молчала, и по ходу, мысленно делала ставки. Мне почему-то вспомнился фильм «Ничего не вижу, ничего не слышу», где слепой пытался жить нормальной жизнью полноценного человека, совсем не желая менять этот статус на инвалидный. Я вот тоже, со всем врожденным актерским талантом, внимательно слушал указания капитана о том, что вот там все еще где-то у горизонта плывут красно-синие, а сбоку скоро будет красный буек, который указывает на неприятное место у берега. Лучше держаться его стороной. Буйка я вообще, блин, так и не увидел. Слушал, изо всех своих сил старался удерживать интуитивно курс по нужной траектории. А сам думал: "Где? На каком расстоянии? Может это все бредни? Потому что сколько я не плыву, я не вижу этого еба… дранного буйка!!". Хочу сказать, было весело, а посему шоу продолжалось. «Молодец! Так держать! Теперь видишь два коттеджа на горизонте? Держись между ними» Кхем, все что было видно, это два нечто, расплывающиеся в огромного монстра, который размножается почкованием. И все же я так же улыбался и говорил: «Без проблем». На эту тему мы потом в спокойной обстановке долго смеялись над моим невозмутимым видом и над легким удивленным испугом «прозрел что ли?» моей Радости.
Так долго продолжаться не могло. Это клево, когда судно тебя приняло и подчиняется твоему управлению, когда ветер, тебе только помогает, а скорость бодрит твою кровь, разжигая все больше страсти в сердце. Но с каждой минутой темнота наступала, играть стало уже не так радостно, интуиция требовала больше затрат от моих сил, которые наоборот хотел пополнить этой прогулкой. В конце-концов, я собирался отдохнуть, а не впрягаться в еще одну работу, где от тебя зависит многое. Я устал играть в зоркого орла. Мило улыбнувшись, отвалил от штурвала под предлогом сфоткать удивительное свинцовое небо, почувствовать, как мы вплываем в зону дождя, и капли весело падают на кожу, волосы, орошая лицо, даря контраст с тем, что уже охлаждено, и что еще не сдало свои позиции. Не смотря на вклинившуюся промозглость в комфортную прохладу, дождь показался не таким холодным, местами даже было приятно ощущать прикосновение капель. А еще интересно было сидеть босиком под дождем, наблюдая, как дощатый пол остается сухим под моими ступнями. Я с глубокого детства не был таким открытым дождю. Думаю, дань уважения духам стихии воды отдана.

Чем ближе к концу нашего путешествия, тем сильнее шел дождь. Зонт мне открыть сначала не позволили, сказали, что открыв его, балансируя на палубе, больше проблем, чем пользы. Ладно, смирился, мужественно завернулся в предоставленную ранее куртку, у которой обнаружился еще и капюшон при чем с козырьком. Хорошо, что мне никто не сказал, как смешно я выглядел, а отсутствующее зеркало не спешило меня в этом уверить. Капюшон был велик, и козырек постоянно норовил съехать на нос, прикрыв при этом лицо, словно забрало на рыцарском шлеме. Все еще босиком, но ноги прикрывали полы длинной куртки. И звучит все это, словно на палубе материализовался Филиппок - персонаж из одного детского рассказа. Но поделать ничего не могу, так было, я ведь миниатюрный, а наш южанин побольше будет. Так что сначала взгрустнув на свой безмерно сексуально мужественный вид, решил, что пролетающим чайкам мой вид конечно, блин, важен. Будь взрослым! Если б у меня погоны были из полудохлых рыб, то первенство за их внимание бесспорно мое, а так тишь да гладь, не считая ряби от моросящего дождя. Да парусной яхты, на которой самозабвенно с азартом отрабатывали слаженность движений спортивная команда, но товарищам было не до моего внешнего вида, т.к. они сражались с усилившимся ветром, пытаясь еще и с откуда-то взявшимися волнами совладать.

Ах да, волны были от нас. Они специально перед нами скользили туда-сюда, и близко то к правому борту, то к левому. Будто приставали, да так красиво плавно, будто это не тренировка, а придворный флирт, только здесь не огромная зала и куча вельмож, а всего лишь водная гладь, да яхдсмены. Наблюдать за движениями этой яхты было одно удовольствие – грация, изящество, легкость. Что говорить о нашей яхте, даже я почувствовал легкое возбуждение (и дело не в пошлости, все было невинно, как и чувства). За такой танец я был готов отпустить все недовольство нашим положением.

Знаете, мы как-то собрались нежиться под лучами вечернего солнца, млеть от приторности тепла после дневного зноя, созерцать красивое сине-голубое небо, а вышло вот так, по-зимнему неприятно и по северному мрачно. Согласитесь, удовольствие несколько кардинально поменялось, соответственно понадобиться время, чтобы приноровиться к новым обстоятельствам, а так же из этих самых обстоятельств выцарапать позитив. Вечно дуться, только в высокой башни прозябать (знаю, не согласовано предложение, но смысл должен все же уловиться в этой фразе). А у меня ни башни, ни денег на эту башню. И спустя время, старания узреть что-то новое в создавшихся условиях, смог получить ожидаемое удовольствие в неожидаемом. Точка завершения адаптации на происходящее вокруг как раз и был корабельный флирт, любуясь естественной изящностью скольжения спортивной яхты вокруг нашего судна, словно яхта была нечто живым, я реально стопроцентно наслаждался прогулкой. Я даже не знаю, было бы так завораживающе притягательно, если б была хорошая погода, а вокруг штиль. Моя садомазохистская натура считает, что в спокойствие только плесень развивается. А посему мы получили незамутненный здоровый кайф.
Вот в такой возбужденно-сладостной атмосфере с улыбкой на устах мы заканчивали прогулку. К этому времени дождь разошелся, хотя, совсем не раздражал, был приятен, как бы он не поливал. Капли мягкие, теплые, ненавязчивые, но сидеть с босыми ногами все же уже было не так приятно. Я надел сандалии, раскрыл зонт и прикрыл им оставшиеся участки голой кожи. Как это выглядело со стороны, меня уже не интересовало. По темноте вокруг можно сказать была ночь, ветер продолжал трепать одежду, вырывать из рук зонт, а капли весело капали на кончик носа, губы и подбородок, в общем, туда, куда съезжающие "забрало" не доставало. Последние метры (говорю больше, как чертежник, чем мореплаватель) плавания мы уже обсуждали оплату на услуги, которые получились не совсем, как ожидали. На полчаса меньше, потому что не имело смысла докатывать – погода ухудшалась только. За то, что мы такие золотые и любимые, а еще вроде как моральный ущерб, но эта причина из всей кутерьмы совсем не важна, мы же не в Америке. Ладно, крутили-вертели, будто ягоды на рынке покупали (согласитесь, тож своеобразная романтика, куда без нее-то), выторговали себе на две купюры меньше. На самом деле все это фигня по состоянию денег, но вот сам процесс, бля, завораживает.
Пришвартовывались мы все там же, откуда отплывали. И посмотрев вокруг, понимаешь, что ничего толком не изменилось, только добавились ночь и дождь. На веранде все также зажигают отдыхающие из санатория, только надели плащи особенно любимой в народе модели – плащ за "5 рублей". В кафе на берегу, игнорируя дождь, наслаждаются пивом и жаркое посетители. Вздохнув полной грудью, я готовился к обратному пути домой. Отдал куртку нашему капитану, по звериному встряхнулся, расслабился, позволяя промозглой прохладе заполнить укрывавшиеся до этого пОры. Контакт в одно мгновение распространил по коже мурашки, тело сотрясла дрожь, но минуты через две я достиг некоего подобия медитативного состояния. Все, готов идти, больше непогода меня не трогала. Вот так мы и вытащились на дорогу в неприлично летнем прикиде – голые ноги, голые руки, одежды в светлых тонах, в темноте блекло отсвечиваясь. Сразу похожи на родственников стрекозы из басни "Муравей и стрекоза".
Обратная дорога тоже нас не разочаровала. При капитане О. была налажена система подвоза гостей. Позвонил кому-то своему, и он за нормальную плату отвезет тебя до метро или куда там тебе надо. С новыми порядками пришла и новая система: нагло заходишь в будку к охранникам Энного санатория и требуешь вызвать такси. Ну, мы подумали, раз это предложено, то никаких проблем. Все такие крутые, разгоряченные, с агрессивным блеском в глазах подскакиваем к этой будке, не останавливаясь, вваливаемся, мол, где у вас тут услуга "довези до дома"? А они ошарашено вылупились на нашу наглость, и не могут слов найти, чтобы воспеть о нашей неотразимости. Тут-то можно было смекнуть, что в самых наилучших традициях нас наебали, но мы все еще верим в лучшее и светлое, а так же доброе, поэтому напор праведного огня не снизили. Не знаю, что помогло найти отклик в их замерзших сердцах, то что женский пол присутствовал, то что наши глаза выдавали усталость этим миром, толи просто сегодня вечером с 21-00 по 22-00 по московскому времени положено по уставу делать добрые дела. Один из охранников внимательно выслушал второй раз нашу историю и направил к загадочному ларьку, где торгует всезнающий товарищ. Ларек мы нашли сразу, он там один такой козырной стоял. А вот с товарищем вышла накладка – что ни в самой палатке, что ни около нее никого не было, вообще ни одной единой души, даже задохлой собаки. На удивление в этом конкретном месте вообще, кроме нас, никого не было, сплошная пустота, темнота и приставучий дождь. Кричи ни кричи, ничего в этом пространстве не всколыхнется. Мозг в черепной коробке собрался серьезно задуматься, а не послать мысли об отчаянии, странной ненормальной безысходности, а так же сил на обдумывание теории с названием "ходьба пешком бодрит до бессмертия", главный ключ этой идеи – чем длиннее путь, тем здоровее и молодее тело. Радость не согласилась ни с чем, что призрачно крутилось в моем мозгу, она не сдастся ни при каких условиях. Снова влетела в будку к охранникам и выложила положение дел. Самый молодой не совладал с ее шармом, выбежал на улицу и к ларьку. Почесал макушку, сказал, действительно никого, а потом стал с увлечением и каким-то мистическим рвением тщательно осматривать каждый сантиметр этого таинственного ларька, будто он портал искал, чтоб сразу без проблем выкинуть в нужный пункт назначения. Кхм, портал не обнаружился, зато под самыми небесами на ветру теребилась не плотно приклеенная бумажка, вот она, как оказалось, и была нужна. На этой загадочной листовке был выведен почти выцветшими чернилами телефон, какого-то анонима. Нет, там не было написано "аноним - ******", просто ряд цифр. Кто не в теме, тот бы даже не стал заморачиватся с поиском. Дед бы сказал шутливым голосом: "Шпиены". Да, вот я тоже подумал, шифруются. Но главное в том, что даже если мы, как полагается пришедшие от "дяди Миши", то все равно б не позвонили. С нашим ростом только в гарем – холить и лелеять. Каким образом мы смогли бы прочесть выцветший, еле заметный в ночи под крышей ларька номер телефона. Это загадка, которая так и витает в небесах. Как сказал, нам повезло. Парень и нашел и продиктовал, после чего с чувством выполненного долга, теплотой в душе и просветленным мозгом отчалил в тепло своей будки.
Посмотрев на номер, решили позвонить, тем более выбор был не большой. Там загадочно посопели, что-то посчитали, а далее совершенно спокойно сказали, что есть дела. Сказать, что обалдели ничего не сказать. Да-да, нам никто не обязан, все знают свои права и т.д. Но должно же хоть что-то быть кроме девиза "каждый сам за себя"? Хотя, чего я хочу, здесь ночью в дождь без хоть какой-нибудь завалящейся куртки. И куртка не для меня, а для Радости. Но вот смотрю на нее, и склоняюсь к мысли, что куртка никому не нужна, она с праведным огнем собирается сотрясать все здесь, чтобы только добраться до города. Ладно, надежды не совсем умерли, нам обещали перезвонить минут через пятнадцать с этого конспиративного номера и уже точно сказать смогут ли. Минута тишины, будто в честь наших похороненных фантазий добраться комфортно домой. Радость никогда не сдается, она подорвалась и сказала, что в работающем кафе должны быть еще связи. Она подскочила к официанту, который нас раньше обслуживал. Как хорошо, что мы здесь ранее мороженое ели, он нас запомнил и решил помочь. Только из закромов вытащились номера телефонов, как зазвонил сотовый Радости, это с того засекреченного номера. Будут минуты через три. Мы были рады, работники кафе были рады, и посетители тоже за компанию были рады. Короче, выползли мы на открытое место, чтоб нас было видно, и стали ждать окончание нашего приключения. Еще чуть-чуть и мы будем на пути к теплому любимому дому. А чувак-то за рулем оказался уже знакомым, он как-то нас уже подвозил, только тогда он нас домчал за секунды до метро, потому что в тот раз его брата в кутузку за что-то посадили. Романтика она такая, никогда не отпустит, если в тесалась в вашу жизнь.
Не, заключительная часть будет не о пути, а пошлости. Это как бонус новомодных книг и т.д. Почти у дома мои глаза не обошла и распущенность. Ну я не знаю, как можно назвать момент хотения сходить в туалет, поэтому ни в чем себе ни отказывая тут же облегчиться. Прям на глазах девушек и старушек, а еще и дети, но в наше время детям уже все похер. Так что остаются те два пункта. Мы с Радостью поворачиваем за угол, счастливые, что через мгновения будем дома, и видим замечательную картину. Товарищ много выпил и с удовольствием стоит ничем не прикрывшись облегчается. Поскольку поворот пологий(?), то и зрелище можно рассмотреть во всех ракурсах. Замечательно! Молодой парень, видимо гордиться своим хозяйством, а еще очень хочется. Вот только не понятно чего, ибо… внимание! У него в руках был гондон, который он уже развернул полностью. Я особо не присматривался, про гондон не мое наблюдение, но Радость никогда не оставляла меня в невинной дымке всегда стремилась уравновесить мое с ней впечатление от окружающего. При ее озвучивании положения, даже я завис, потому как ни девки, ни на худой конец парня рядом не было, а чувак явно сал, так что в чем сакральный смысл презерватива не понятен.
Вот. Этот день так и закончился: в размышлениях о презервативе, легкой грусти о сорванном соединении тела с водой, навязчивом покалывании в обожженных крапивой местах, бодрило, аж до вдохновенья и отчаянном желании лечь спать, глаза закрывались на ходу. А придя домой, я заглянул в сумку и с сарказмом сказал шепотом плавкам: "Вылезайте, уже не страшно". Хех, мы действительно собирались искупнуться, но увы, только прогуляться свозили.
Да хрен с ним, не плохо получилось. День изобиловал различным спектром ощущений.
Смысл дня: в том, наверно, чтобы уметь "кончить" при плохой погоде, в прямом и переносном смысле (и эта фраза относится к погоде), да еще получить при этом удовольствие.

как бонус к походному журналу